Елена Грушковская - Нить Ариадны[СИ, книга не издавалась]

— А его девушка? — чуть слышно проронила она. — Её связь с ним разве не достаточно сильная?

— У Ники? — Даниил выпрямился, скользнул ладонями по коленям. — Да, достаточно, но… Ей сейчас нельзя этим заниматься. Она в положении.

Сердце пискнуло, дёрнувшись, как пришпиленная бабочка, и сдулось, как лопнувший шарик.

— Мы бы сами как-нибудь обошлись, но погружаться туда сложно даже для опытных, — продолжал Даниил. — Без очень сильной связи найти того, кто ушёл за чёрную реку, почти не представляется возможным. У нас, конечно, тоже есть с ним связь, но для этого пространства она, боюсь, слабовата. Поэтому нам и нужна твоя нить, Ариадна.

— За чёрную реку? — Ариадна подняла взгляд от своих туфель. На висках Даниила серебрились седые волоски… Раньше их не было, или она просто не замечала?

— Ну да, это такой рубеж между пространствами. Переходить её — сложно, не всякий сможет. Только самые крепкие выдерживают. Она растворяет… рвёт почти все связи, кроме очень прочных, отрывает человека от мира, и душа может просто потерять, забыть дорогу домой. Кроме того, переход реки забирает много энергии, и даже если какие-то связи сохранились, то на обратную дорогу может просто не хватить сил. Видимо, это и случилось с Владькой. Мы вместе пошли, я вызвался ему помогать… Думали, что наших объединённых сил хватит. Да и связь у него с отцом сильная, она тоже как бы дополнительно предохраняет во время перехода… Вроде щита или кокона. Но, как говорится, не зная броду…

Даниил опустил голову, снова облокотился на колени и ссутулился. Да, определённо, он выглядел очень усталым. Теперь Ариадна понимала, почему.

— Но мы думали, что знаем его, этот брод. Оттого и сунулись. Щита на двоих вроде хватало, но я… В общем, слабоват оказался я для реки. Не перешёл бы. Ну, Влад и отдал весь щит мне, чтобы я мог вернуться, а сам пошёл дальше… Искать отца.

Ариадна с беззвучным стоном закрыла глаза. Да, в этом был весь он, её человек-солнце. Если бы Влад поступил иначе, это был бы не он.

— Он рассчитывал, что мы их вытащим, — закончил Даниил с коротким шумным выдохом. — И мы должны это сделать.

Ариадна дотронулась до его поседевшего виска. Да, раньше седины у него не было. Значит, она — после этого…

— Мы вытащим, — сказала она. — Я сделаю всё, что в моих силах. Только скажите, что надо делать.

Холод дышал ей в спину, подкрадывался к ногам и обнимал щиколотки. Образ лунной реки всколыхнулся со дна памяти, и щекочущие руки-водоросли, и шёпот наяд, и струнка-горнист, что своим пением направляла её и помогала выплыть. Выплывет ли она сейчас? Она не знала, но решимость тугим корсетом стянула ей грудь.

Её похолодевшая рука вяло лежала на колене, как уснувшая рыба. Большая тёплая ладонь Даниила накрыла её и сгребла, нежно сжала.

— Храбрая Русалочка, — улыбнулся он. — Мы тебя убережём, обещаю. Мы сделаем всё так, чтобы для тебя это было максимально безопасно.

Она слабо улыбнулась. Лучики солнца, пробиваясь сквозь крону ивы, кололи глаза, удивлённо спрашивая: «Зачем? Зачем ты хочешь это сделать?» А она ответила им: «Потому что по-другому не могу. Иначе это буду не я». А вслух спросила:

— Нужно ехать прямо сейчас?

— Да, желательно бы поскорее, — ответил Даниил. — Счёт идёт на часы и минуты.

Ариадна хотела порывисто подняться, но звонкий смех Ксюши усадил её обратно на скамейку.

— Мне не с кем оставить ребёнка, — пробормотала она. — Её мать сейчас на работе.

— А когда она возвращается обычно?

— Где-то после семи.

Даниил покачал головой.

— Нет, долго. Придётся брать с собой. Не беспокойся, к вечеру отвезём её домой и передадим матери. Да, и ещё… Наверно, тебе лучше позвонить и отпроситься на пару дней. Все эти дела и у опытных довольно много сил отнимают, а о тебе и говорить нечего. Отдохнуть тебе нужно будет.

Ариадна кивнула.

Когда она увидела Влада, лежащего на диване со сложенными на груди руками, у неё подкосились колени. Незнакомая квартира была погружена в полумрак, и Ксюша испуганно прижалась к ногам Ариадны.

— Проходи, — подбодрил Даниил, держа девушку под локоть.

Влад лежал совсем как мёртвый. Это было похоже на кому или глубокий сон.

— Тело его здесь, а душа застряла за рекой, — пояснил Даниил.

Знакомая волна скользнула по коже, и Ариадна увидела Ярослава. С последней их встречи он отрастил небольшую бороду и похудел, но глаза его остались прежними, светлыми и пронзительными — по ним Ариадна его и узнала.

— Здравствуйте, — пробормотала она.

Ярослав кивнул ей и с улыбкой, озарившей его лицо тёплым светом, присел перед малышкой.

— А это у нас кто? — И, скосив взгляд на Ариадну, спросил: — Твоя?

Девушка отрицательно качнула головой. Говорить ей было трудно: горло сжималось при виде безжизненно лежащего Влада. За неё ответил Даниил:

— Ребёнка вечером, часам к семи, надо будет отвезти к матери.

— Ну, надо так надо, — сказал Ярослав, вставая. — Адрес черкни где-нибудь. — И, взяв Ариадну под руку, добавил приветливо: — Пойдём на кухню.

Ариадна не могла оторвать взгляд от расслабленного и бледного лица Влада. Таким она его ещё никогда не видела. Холод снова обнял щиколотки…

— Пойдём, пойдём. — Рука Ярослава мягко, но настойчиво влекла её из комнаты.

На плите уютно шумел чайник, Ксюша как заворожённая смотрела на горку конфет в блестящих фантиках, возвышавшуюся в вазочке посреди стола. У глаз Ярослава собрались ласковые морщинки: улыбка спряталась в бороде.

— Сейчас чай заварим и будем кушать конфетки, — сказал он.

Ариадна чувствовала его мысленный «взгляд». Видимо, сейчас он читал её, как книгу. Это было и хорошо: лишних слов не нужно. Она открылась ещё больше, чтобы не создавать помех; с того памятного похода она научилась «отпускать себя» и освоилась с этими необычными людьми. Ярослав чуть нахмурился и глянул на Ариадну из-под бровей, потом — на Даниила. Ничего не сказав, стал заваривать чай.

В дверях кухни появилась невысокая, изящная девушка в чёрных леггинсах-капри до середины голени и голубой тунике с завышенной талией. Её тёмно-русые, чуть тронутые мелированием волосы вились спереди озорными кудряшками, а на затылке и над шеей были подстрижены по-мальчишески коротко. Взгляд её больших, влажных карих глаз на секунду остановился на Ариадне, на девочке, потом вопросительно устремился на Ярослава. Тот предложил:

— Будешь чай, Ника?

Представив её Ариадне таким косвенным способом, он поставил на стол ещё одну чашку. Ника села, откинув падающую на глаза чёлку, а Ярослав накрыл заварочный чайник колпаком. Остановился у окна, сложив руки на груди.